Путь к цели - Страница 98

— Вот интересно — мне на людей везёт — это спроста, или божественный промысел такой? Ты посмотри — мир-то поганый, а люди хорошие. Как так получается? Вот почему тот же Зоран, или Анра, не оскотинились, не стали зверьми, как многие? Как они умудряются сохранять душу среди этого дерьма?

— Ну, во-первых, ты чего-то расслабился — усмехнулась Шанди — ты их знаешь-то совсем недолгое время. Может они вообще маньяки-убийцы. Или кровососы какие-нибудь. Ты уснёшь, а Анра подкрадётся и начнёт пить из тебя кровь.

— Ага. Соломинкой. Очень приятно пить кровь из людей через соломинку и запивать молоком. Желательно козьим.

— Тебе виднее — невозмутимо продолжила Шанди — а во-вторых, дерьмо к дерьму липнет, а хорошее к хорошему. Это закономерный процесс. Так что ничего нет удивительного в том, что ты как-то умудряешься найти более-менее приличных людей среди этой кучи дерьма.

— Слушай — ты столько раз повторила слово 'дерьмо' что мне даже запахло — прекрати, а? Надо заняться твоим воспитанием. Ты невоспитанная девушка.

— Во-первых, я не девушка, а драконица. Во-вторых — я всё называю своими именами — нравится это кому-то или нет. А в-третьих — если чем-то запахло — надо идти в душ. Тем более что я желаю поужинать, а без тебя это делать как-то неудобно. И не забывай — у нас сегодня ночная акция, стоило бы отдохнуть перед ней.

— Что у тебя с чешуёй? Отросла после эпического боя с толпой оборотней?

— Ну… почти. Чешется, зараза! Терпеть не могу, когда чешуя отрастает — зудит, гадина. Так-то отросла, ничего, сойдёт. Быстро отросла — видать когда ты лечил, подстегнул регенерацию. Тем больше мне жрать охота. Иди, мойся, что ли, а то я сейчас тебя есть буду вместо печёнки!

Андрей, убоявшись голодной драконницы и ухмыляясь, устремился во двор, где обнаружил душевую кабину, очень даже приличную и умело сделанную. Солнце в этих местах светило постоянно, так что недостатка в тёплой воде не было. Сюда же вода доставлялась по виадуку перенаправляемая куда нужно системой небольших желобов. Система довольно эффективная, хотя и примитив — решил Андрей.

Весь ужин они провели в светских беседах — Анра пыталась выяснить, кто он, и что он, и когда узнала, что Андрей прибыл для участия в турнире, обрадовалась и начала обсуждать шансы претендентов. Монах тоскливо плавал в терминах и именах, не зная о турнире абсолютно ничего, и через некоторое время постыдно сбежал к себе в комнату, сказавшись усталым и больным. Зоран проводил его насмешливым взглядом и напевая под нос какую-то песенку, пошёл к себе в комнату. Уже на пороге он остановился, подумал, и вернулся к комнате Андрея. Постучав, услышал приглашение, вошёл.

— Вот что я вспомнил: самый крутой бордель, о котором ходили слухи, будто он обслуживает власть имущих и вроде как и принадлежит кому-то из них (Тссс! Тайна!) — это бордель 'Розовый лепесток'. Его все извозчики знают — Зоран подвигал бровями и сделав жест прощания, вышел из комнаты. Андрей же остался лежать, раздумывая о том, что ему предстояло сделать.

По его прикидкам сейчас около пяти часов вечера, так что ему ещё ждать часов шесть, как минимум — пока город не притихнет и накроется тьмой.

— Два серебряника? Получи — Андрей сунул в руки извозчику деньги, соскочил с подножки и отошёл в сторону, чтобы не попасть под колёса грохочущей повозки, огибающей привезший его экипаж.

Несмотря на тёмное время суток, жизнь столицы кипела — проносились пролётки, быстрым шагом проходили люди — видимо торопясь скрыться под крышами своих домов, или же приникнуть к источникам благодатной жидкости в трактирах.

Андрей знал, что жизнь ночных клубов, к коим можно с натяжкой отнести и бордель, начиналась с вечера — клиенты этих заведений, как и все нормальные люди, днём занимались своими делами — зарабатывали деньги, строили интриги и пакостили друг другу по мере сил и возможностей. Время для отдыха от своих трудов они изыскивали лишь вечером, тем более, что днём бордели не работали — по крайней мере, большинство из них. Хотя девушки и жили там же, в комнатах борделя, но ведь им тоже когда-то нужно заниматься своими делами — отдыхать, спать, выходить в город. Ну а раз заведение днём не работает — чего в нём делать хозяйке? Само собой, уж она-то не жила в борделе. По крайней мере сейчас, став хозяйкой. Не секрет, что большинство из бандерш были бывшими проститутками.

Застать её на месте можно было только вечером — бизнес требует надзора, процесс нужно контролировать. Так что Андрей совершенно закономерно не стал дёргаться, суетиться, предпринимать какие-то действия до ночи — бесполезно и чревато. Решать нужно было ночью, сразу, на месте. Одно только беспокоило — если он собирался выступать на турнире, и тем более — выиграть на нём (в чём Андрей не сомневался), то светить свою внешность в роли освободителя прекрасных дам и карателя негодяев, ему ну никак было нельзя.

Андрей остановился в тени дерева, укрывшись от тусклого света, отбрасываемого зелёным фонарём на стене дома (здесь были не красные, как на Земле, а зелёные фонари — что вызывало усмешку у землянина — это как бы говорило — 'Проезд открыт! Въезжайте!'). Достал из кармана заранее приготовленные кусочки ткани, свернул их в жгуты — два побольше заложил за щёки, два маленьких засунул в ноздри. Щёки и ноздри раздулись, меняя лицо до неузнаваемости. Затем Андрей распустил волосы и закрыл ими уши. Чуть сгорбился, визуально меняя рост — теперь узнать его будет нелегко. А если узнают? А что теперь делать — узнают, так узнают. Если он, конечно, оставит в живых тех, кто его сможет узнать… это он ещё не решил.