Путь к цели - Страница 93

В помещении всё звенело, стучало, горели горны, выпуская сизый угольный дым, относимый в сторону моря — ветерок в этом день дул с гор, потому на улице и не был ощутим этот чад кузни. Андрей усмехнулся — соседство такого предприятия не должно шибко радовать тех, кто построился рядом с мастером — шум, звон, гарь — эдак, и бельё-то вывесить некуда. По-хорошему эту кузню давно должны были выселить за черту города из-за неэкологичного производством.

Мастер сидел в своей комнате, перед небольшим столиком, на табурете, одетый в простую рабочую одежду. На вид ему было около шестидесяти лет, из которых он не менее пятидесяти провёл в мастерской, у горна, держа в руках молоток или молот. Его глаза, умные, хитрые, с прищуром смотрели на мир, указывая на то, что их хозяин умеет не только и не столько долбить молотом по наковальне, но ещё и прекрасно разбирается в торговых делах, а также в придворных интригах — раз сумел залезть во дворец в виде официального поставщика. Это не так просто, и в большом городе уж точно найдётся множество конкурентов, готовых подвинуть его на этом месте.

— Это вы принесли ЭТО? — коротко и без предисловий спросил Надил — Герит, иди на своё рабочее место, торгуй как следует, не спи за прилавком.

Продавец оторвался от созерцания чешуйки, лежащей перед Надилом и беспрекословно вышел из комнаты мастера.

— Итак, что это? — мастер двумя пальцами поднял чешую — если я правильно понял — это чешуя дракона. Редчайший и непробиваемый оружием материал, из которого можно сделать броню, достойную императоров. Так, или не так?

— Так — ухмыльнулся Андрей — вы в курсе.

— А не возражаете, если я её проверю? — прищурился Надил

— Да без проблем — пожал плечами Андрей — а как проверите?

— Сейчас покажу — крепкий, сухощавый Надил вскочил с табурета, и открыв дверь поманил собеседника — пойдёмте! Сюда, сюда!

Они снова вышли в цех, прошли через него, под перестук молоточком и молотов, и оказались в дальнем углу, перед большой наковальней.

Надил подошёл к стеллажу, на котором лежали три неприметные сабли, с клинками, как будто покрытыми изморозью, взял один их них в руку. Потом подошёл к куче железного мусора, обрезков, приготовленных к перековке, и достал оттуда длинный металлический штырь-гвоздь, длиной сантиметров двадцать, и толщиной сантиметр. Положил его на наковальню так, чтобы тот лёг плотно прижавшись к плоскости, и взглянув испытующе на Андрея, с силой опустил саблю на штырь.

Протестующе взвизгнул металл, и куски штыря разлетелись в разные стороны, как кусочки дерева. Мастер любовно огладил клинок — на нём не было ни щербинки, ни вмятины, не имелось никакого следа, никакого воспоминания о том, что он только что разрубил металл толщиной в мизинец.

— Хорошая работа, не правда ли? — усмехнулся Надил — потому и ценят изделия, вышедшие из моей мастерской. На вес золота. И дороже. Видите вот это клеймо? Все знают это клеймо. И знают, что мастер Надил разбирается в доспехах и оружии. А теперь посмотрим на вашу 'чёшую'. Если она настоящая, то… посмотрим — мастер положил чешуйку на наковальню, примерился, и врезал по ней булатной саблей со всей своей немалой силы. Сабля завизжала, а мастер усмехнулся, тряся ладонью в воздухе — руку отсушил от удара по наковальне.

Чешуйка слетала на пол, мастер наклонился и взял её в руки, внимательно разглядывая в солнечном луче, падавшем в кузню через одно из маленьких окошек, раскрытых настежь.

Потом подал чешую Андрею — на той осталась лёгкая зарубка, как будто царапина на полированной столешнице — и ничего более.

— Пойдём, поговорим! — многозначительно кивнул Надил и пошёл в свою контору.

— Итак, в чём состоит ваше предложение? — мастер внимательно всмотрелся в лицо сидевшего перед ним мужчины. У него осталось странное впечатление после осмотра — на вид около тридцати лет — зачёсанные в воинский хвост волосы, грубо подрезанные чем-то острым — скорее всего ножом. Лицо совершенно гладкое — без шрамов, без каких-то повреждений, хотя по выправке и скупым точным движениям ясно — это боец, воин, а значит — он должен иметь шрамы от ран, полученных за время его службы. Невозможно быть воином, и на сто процентов уберечь себя от ранений. Глаза — умные, тёмные, как будто пронизывающие насквозь, и было в них что-то такое, что позволяло думать — это опасный человек, очень опасный. Но мужчина улыбнулся, и его лицо перестало быть похожим на высеченную из гранита маску — он сразу как-то подобрел и стал человечнее. Мастер встречал в своей жизни таких людей — безжалостных, сильных, жестоких, но притом очень трепетно относившихся к друзьям и любимым женщинам — в этом было их слабое место.

— Я бы хотел продать эти чешуйки. Вы уже догадались, что у меня их не одна

— Догадался. Но вы представляете, сколько их нужно на один доспех, на чешуйчатую тунику? Думаю — не представляете. Около полутора тысяч штук. И сколько вы хотите за вашу чешую? Учтите сразу — больше четырёх золотых за штуку я не дам.

Надилу показалась, что в глазах мужчины мелькнуло что-то вроде усмешки, а может только показалось. Он помолчал, вглядываясь в пришельца, и повторил:

— Полторы тысячи штук чешуи — имеется?

— Имеется. Больше имеется, я думаю. Значит, вы предлагаете четыре золотых за штуку — человек замолчал и задумался, и Надил тут же поправился:

— В крайнем случае — пять. Но это последнее слово! Больше вам тут никто не даст. Это хорошая, просто отличная цена!

— Деньги сразу? — незнакомец постучал пальцами правой руки по столику и поднял глаза на мастера.