Путь к цели - Страница 26

— Что же, признаю — иногда люди хуже зверей — вздохнул монах — а чисто ты сработала. Они успели тебя увидеть?

— А то ж! Иначе интереса никакого. Надо было видеть эти рожи… я думала у них глаза выкатятся, как игральные кости. Кстати — хорошо подготовился твой 'друг'. Уйти отсюда тебе было практически невозможно — если бы ты не был оборотнем, и если бы у тебя не было злобной, вредной и жадной подруги.

— Ладно, ладно, признаю твои заслуги — усмехнулся Андрей получишь двойную порцию печёнки. Кстати — чего ты упёрлась в эту печёнку? Неужели ничего повкуснее нет?

— Хммм… как-то не думала над этим. Ну, хочу я печёнку, и всё тут. Значит она нужна моему организму. Ты вот что-то любишь, а что-то не любишь — не значит ли это, что твой организм отвергает одну пищу, и хочет другую, и то, что он любит, наиболее подходит его телу?

— Ага… ты это расскажи любителям картошки фри и бигмаков!

— Не знаю что такое фри и бигмаки, но если им это нравится — пусть жрут. Каждый свободен в выборе своих действий и сам должен отвечать за то, что за ними последует.

— Чего это тебя на философию пробило? Стареешь? Бабулька…

— Сам-то! — фыркнула Шанди — если перевести на ваши годы, мне лет тринадцать на ваш манер, а ты уже старый пердун! Тебе несколько тысяч лет на наши годы! Кто бы говорил!

— Да… иногда я кажусь себе таким древним, таким ветхим, что скоро не будет сил дёрнуть за хвост некую зазнайку! — Андрей схватился за вышеобозначенный предмет и хорошенько дёрнул его, под шипение и улыбку Шанди. Она в ответ укусила его за ухо, отчего монах вскрикнул и выругался. Все остались довольны.

Пришлось подобрать арбалеты — они стоят денег, штучная работа — бросать их совсем глупо. Так что к трактиру Андрей направился тяжело нагруженным и в не очень добром расположении духа — одно дело шагать с небольшим свёртком в подмышке, а другое — '… лошадка везущая хворосту воз… '.

Когда проходил мимо места схватки, заметил, что у трупов уже копошатся 'стервятники' — разувают, раздевают — в этом городе ничего не пропадает зря. Вдруг перед глазами появилось видение уличного продавца пирожков, стоящего у горящей жаровни… решил для себя — никогда больше не покупать пирожков на улице. В прошлый раз вкус купленных у торговца пирожков и вправду показался каким-то странным. Где они берут своё мясо?

Зал стих, когда дверь распахнулась, и Андрей, чертыхаясь про себя, протиснулся в неё с ворохом трофеев. Из угла к нему метнулся вышибала и подхватил выпадающие арбалеты и кинжалы

— Живой! Я и не сомневался — уродливое лицо парня расплылось в улыбке — я понимаю толк в людях. Иди скорее к Олре, она у себя в комнате, переживает.

— Слушай, покорми, пожалуйста мою кошку, ладно? А то она уже мне ухо отжёвывает с голода. Печёнки ей дай, а то она скоро мою печёнку выест.

— Щас, сделаем — рассмеялся вышибала — скачи мне на плечо, Чёрная смерть!

— Слушай, а точное ты ей имечко подобрал — рассмеялся Андрей — ещё какая чума!

— А что, я недостаточно смертоносна? — возмутилась Шанди — кстати сказать, я сегодня больше тебя негодяев поубивала. Так что молчал бы уж!

'Кошка одним прыжком залетела на плечо вышибале, мстительно оставив на коже поморщившегося Андрея царапины, после чего он подумал, что надо делать какую-то подкладку, наплечники на одежде. Царапины, конечно, зарастают очень быстро, почти мгновенно, но ощущение-то гадкое.

Он прошёл в комнату Олры. Та лежала на постели, закрыв глаза и дремала. Андрею сразу бросился в нос запах алкоголя из её дыхания, и он недовольно хмыкнул — не хватало ещё любить алкоголичку. Впрочем — он её ещё не видел пьяной, а сегодня… сегодня просто такой случай. Можно посчитать и так.

Монах сел на постель рядом с женщиной и положил руку ей на плечо. Олра вздрогнула, ошалело подняла голову с раскрытыми в ужасе глазами и облегчённо простонала:

— Тыыиии… ох, какой мне гадкий сон приснился. Халид убил тебя, пришёл в трактир, зарубил Никата, и пришёл ко мне… Живой, всё-таки живой… Иди ко мне, обними! Мне так плохо… я одна, совсем одна…

Олра потянулась, обхватила Андрея за шею и зарыдала пьяными слезами, заливая ему рубаху на груди. От неё сильно пахло вином, волосы были растрёпаны, а глаза покраснели — то ли выпивки, то ли от тех слёз, что она сегодня пролила. Андрей обнял её за плечи, стал покачивать, как ребёнка, и неожиданно для себя запел:

— Спи моя радость усни…

В небе погасли огни…

Он пел минут пять. Рыдания Олры стихли, женщина подняла голову, с интересом глядя на Андрея и неожиданно спросила:

— А что ты сейчас пел, и на каком языке?

Андрей чуть не откусил себе язык, ругаясь про себя последними словами — он пел по-русски.

'Это же надо было настолько расслабиться!' — подумал он — 'Вот потому и нельзя профессионалам привязываться в женщинам. Это расслабляет, делает уязвимым. Только лишь попал я в город — и чем занялся? Начал мстить врагам своей подруги, как будто больше дел других нет. Что это значит? А значит, что я совсем размягчел. Эдак и до проигрыша недалеко… '

— Это так, одна старая песня на старом языке. Колыбельная для детей. Забудь.

— Ты меня баюкал как ребёнка? — рассмеялась Олра — а что, мне всегда не хватало матери… впрочем — и отца. Он постоянно болел, а когда не лежал, отходя от приступа, то ждал наступления следующего и заливал страх вином. Наверное, и я переняла эту привычку — заливать страх вином. Я так за тебя боялась. Прости, что я так напилась. Тебе, наверное, неприятно на меня смотреть. Сейчас, сейчас я приведу себя в порядок, сейчас! — Олра вскочила, пошатнулась, и чуть не упала. Если бы Андрей её не подхватил, она точно разбила бы себе голову о тумбочку.